Очевидно, как демонстрация силы, так и подстраховка, ежели у Вели шарики за ролики заехали в прямом смысле слова.

И вот, через пяток минут, распахнулись двери, и ввалился десяток преторианцев, со стягами и прочими финтифлюшками. И впорхнул то ли серафим, то ли нефилим — варп знает, я в этом отродье генеторов не разбирался. Уж слишком поганым был процесс создания крылатого и младенцеобразного киборга. Глянул некогда данные, плюнул слюной, да и забил. А вон, летает, пакость такая, оценил я летающую пакость. В зал тем временем начал шествовать этот самый Коул. Вот паук-пауком, оценил я панцирь с гребнем, из под которого торчало посадочное место для сенсоров (в том, что башки там давно нет, я не сомневался). Ну и запредельное количество механодендритов, мантия техножреца под которыми была фактически незаметна.

— Встречайте Мастера Мастеров, Владыку Жизни и Смерти, Архимагуса Доминус Магнус, — заголосила крылатая пакость детским голосом, голосила с полминуты, пока железяка шествовала, а при остановке киберпаука закончила голошение. — Велизарий Коул! — подитожила пакость длинный список фигни.

— У меня есть дело к Ордену Инквизиции, — прогудел магос.

— Терентий Алумус, Инквизитор, — вышел вперёд я, ограничившись этим. — А вот кто ты такое, тварь? — вырвалось у меня, фактически себе под нос, совершенно непроизвольно.

Дело в том, что я, естественно, стал рассматривать визитёра в свете и ветре. И то что было передо мной… было душой ЛЮДЕЙ. Не человека, а именно людей: какая-то запредельная химера, из варп подери, восьми душ, не менше! Или я всё же вижу не души, а сознания, задумался я, но махнул рукой. Моё бормотание под нос химероид проигнорировал, так что я решил ответить нормально.

— Орден Священной Инквизиции Человечества изволит выслушать ваше прошение, магос, — выдал я, на что химера в свете и ветре дёрнулась недовольно (не нравится, тварь, порадовался я). — Вас голоса не мучают, магос? Восемь, к слову? — тихо проронил я, на что химера совсем задёргалась в свете и ветре, но делала это недолго.

— Не мучают, — так же негромко прогудел Веля. — Я заинтересован в изучений технологий вида, обнаруженного Инквизицией. Результатами исследований я с вами поделюсь, — величаво бросил он.

— Инквизиция… не заинтересована в предоставлении вам, магос, доступа к изучаемому. На данный момент, — огорошил я не только собеседника, но и ряд коллег, судя по свету и ветру. — В силу доверия, оказанного вам Императором, орден Инквизиции находит, что через год после ознакомления с технологиями, целесообразно провести ковен. На котором будет принято решение, имеет ли смысл подключать вас к исследованиям. В вашей квалификации, магос, никто не сомневается, но ваше участие в изучении на данный момент несвоевременно.

— А вы уверены… — полыхнул раздражением в свете и ветре химероид.

— Абсолютно, магос, — полыхнул я расплавленным золотом глаз, нежно мацая химеру в свете и ветре, от чего от Вели шибануло ужасом. — Бессмертие — вещь весьма условная, не находите?

— Возможно, — буркнул собеседник. — Кто вы?

— Терентий Алумус, Инквизитор, я уже представлялся магос, — улыбнулся я. — Вам не кажется…

— Нет, мой разум и память в прекрасном состоянии. Я понял вас. Принимаю ответ, жду оповещения через год, — бросил Коул, кивнул(!) мне и потопал из залы.

— Погодите, магос, — негромко произнёс я, на что фигура замерла, а один из множества сервочерепов Вели повернулся в мою сторону. — Имя того, кто оповестил вас о нашем открытии? Хочется, — широко улыбнулся я, — поблагодарить коллегу.

— Маркус Синтий, — буркнул Веля. — Инквизитор Терентий Алумус, прощайте, — с этими словами шестерёнка засеменил из залы гораздо быстрее.

— И вы прощайте, магос Велизарий Коул, — задумчиво пробормотал я.

И что это было? Нет, ну я помацал эту химерную душонку, страшно, наверное: судя по всему, этот тип душевно-чувствителен. Но всё равно: принял и свалил, как будто и не щемился перед этим нагло и дуром в место, куда его не звали. Странно это, но, похоже, сложилось всё к лучшему. А как он себе восемь душ-то заимел, задумался я. И на кой варп он вообще это сделал? Или это изначально был некий коллективный проект "Велизарий Коул"? Или реально, Импи пошалил некогда?

Ничего не понимаю, очень интересно, но варп что сейчас пойму, заключил я.

А, пока я думал, коллеги догрызали стукачка. Стукачок, в виде пары обглоданных костей и бледного взора, вяло оправдывался, что, мол, Веля лучший в Империуме специалист, да всё ради дела, но коллег не убедил. Посмотрел я останки инквизиторского пиршества, да и решил не пинать скорбные остатки. Дурак, но может ведь поумнеть. Да и без меня пинателей немало найдётся, как бы до зал правды и покаяния трепача не допинали.

А через день линкор Инквизиции с исследовательской миссией стартовал в Геллефирианский Сектор. Я посоветовался с парой коллег, которые ни варпа не понимали, как и я, но сошлись мы на том, что “свалил Коул — и слава Императору, Омниссии и всем, кому надо, слава!”.

Ну и решил я из Императорис Клайтеус выдвигаться. Нужное дело сделал, а остальное в варп. Возьму расследование какое, а по пути отдохну нормально.

Взял расследование какое, попрощался со знакомыми, поднялся на Милосердие, да и махнул рукой на базу назначения: подкинули мне аналитики Крепости дело на самоходной звездной крепости Рамилес, где народ начал с завидным постоянством на демонятину натыкаться. Причём, всё не просто, но судя по всему, связано сие безобразие с некоей долговременной диверсией: демонюки появлялись только после варп-перехода, бузили, если не прибивали их сразу, примерно сутки и благополучно проваливались в варп. Поле Геллера прекрасно работало, генераторы так же, но вот уже шестой прыжок повторялось демоническое нашествие. В варпе же тварей не появлялось, как и после выхода в материум. Точкой материализации-призыва-чёрт знает чего демонятины был выход из имматериума.

Любопытно, с внутренней улыбкой думал я, расположившись в музыкальной, ожидая переход в имматериум уже Милосердия.

И, переход этот совершился. А в груди у меня, в момент, когда поле Геллера мигало, под первым воздействием имматериума, оказался клинок. К клинку крепилось полтела астартес, заливавшего клавиатуру органа кровищей и требухой. Пропищал, паразит такой, что несёт слово, и издох!

Причём, варп подери, все колебания света и ветра произошли ПОСЛЕ, ну максимум, в момент, когда я уже на еретическое пыряло оказался нанизан. Ну реально, паразиты какие, негодовал я в сопроцессоре, когда почуял неладное. Тело, невзирая на весьма сильное ускорение… разрушалось. Фактически молниеносно, причём не из-за варпа, а варп знает из-за чего, яд какой-то особо подлый? Впрочем, не до того, начал легонько паниковать я, зовя Кристину.

Тереньтетка явилась, по-моему, раньше, чем я позвал, кинулась ко мне и ожгла меня в свете и ветре виной.

— Терентий, я ничего не могу сделать, этот яд разрушает вашу плоть слишком быстро, проник в жизненно важные органы, даже ампутация не поможет, разве что сразу головы… да и то, уже не поможет, — печально отмыслеэмоционировала тереньтетка.

— Вот же козёл, — в сердцах отметил я, чувствуя, как тело осыпается прахом. — Так, хрен я всем им сдохну, Кристина! Я тебя позову, сразу же как приду в себя. Корабль не отдавай, прибереги сопроцессор, и да: я, тебя, наверное, лю…

На этом мои глаза осыпались прахом, вместе со всем остальным мной.

27. Звёздный человек

А, через несколько мгновений, занятых бешенным калейдоскопом света и ураганом переливов ветра, сидел я на весьма мне знакомом летучем островке, в окружении летучих островков. Даже дырка оплавленная в камне наличествовала, весьма знакомая и собственнохаосно сделанная. Первой моей эмоцией было удовлетворение, поскольку “хрен я всяким им сдох”. Второй попыталась накатить этнически-верная хандра, на тему: “что же делать, что же делать?”, которую я подавил: предаваться ей — вполне традиционное занятие, но не до того мне сейчас.